Раннее Средневековье

Хотя распространение христианства сначала принимало политические формы, благодаря ему родилось ощущение единства вне различных конфессий, которые разделяли западный римский и восточный византийский блок. В течение раннего Средневековья христианская вера уже явно отстранилась от политики: она стала чертой цивилизации.

В целом христианский универсализм представлял последний и наиболее важный средиземноморский вклад в континентальную цивилизацию. На новых духовных основах он обновлял и расширял универсализм, основанный Римом на праве и государстве. Восстановление Римской империи — renovatio romarti imperii, — провозглашённое позже Карлом Великим, чётко показывает эту преемственность.

Рим, столица языческой империи, оставался резиденцией папства, духовной столицей христианства. Легитимность власти покоилась на этой моральной основе. Император уже не только управлял доменом, теперь он становился пропагандистом веры. Его авторитет и сила его армий отныне были поставлены на службу религии, что предписывалось его божественной инвеститурой.

Такой была средневековая интерпретация божественности, которой наделялись императоры поздней империи. Это привело к синтезу, который произошёл, если можно так сказать, в результате переворота: теперь империя не только представляла религию, но именно религия дала начало империи. Притязание восточной империи на то, чтобы считаться единственной хранительницей легитимной власти, также потеряло актуальность, и в конечном итоге ей пришлось признать сложившийся порядок вещей.

Политика Карла Великого в последние пятнадцать лет его жизни полностью освободилась от варварской концепции власти, основанной на силе и подданстве. В IX веке этнические различия и противоречия между завоевателями и завоёванными потеряли всякое значение, и это плод не только правления Хлодвига, но в конечном счёте — и Римской империи.

Не стоит, таким образом, приписывать одному Карлу Великому интеграцию германских групп, объединённые территории которых отныне идентифицировались с Европой. На самом деле речь идёт о завершении более обширного процесса, чем интеграция германских элементов с предшествующими элементами и традициями. Универсальность Римской империи соединилась с организацией, характерной для германских традиций: из прошлого заимствовали то, что оказалось жизнеспособным, пытаясь интегрировать его в настоящее.