Культуры скифов

Только у царских скифов существовали правители. Чем больше мы обращаемся к внутреннему устройству, тем больше кажется, что социальное единство было фрагментарным; в более южных областях совпадение экономических интересов и возможность интеграции в общую политику привели к образованию сообществ с централизованной властью — за исключением Боспорского царства, — которая подразумевала гегемонию некоторых племён, например царских скифов.

Кельтский мир пережил сходную эволюцию. В поселениях, о которых идёт речь, прослеживается также очевидный параллелизм с галльским оппидумом: едва ли можно говорить о столицах, они определяются скорее экономическими и стратегическими функциями, чем политическими в узком смысле слова. Распространение во времени и пространстве монументальных родовых захоронений свидетельствует тем не менее об относительной стабильности главных центров скифского мира. Таким образом, традиция, восходящая к Геродоту, который представляет скифов живущими в повозках, не соответствует не только реальности в целом, но и феномену оседлого поселения. Кочевничество, кроме того, не позволяло организовать систему дистриктов, о которой говорит сам Геродот.

Скифская религия скорее всего не подвергалась значительным модификациям с течением времени, и рассказ Геродота, где основные божества обозначены греческими именами, является примером интерпретации, а отнюдь не свидетельством греческого влияния. Скифские культы имели в некоторых городах особенности, но не стоит объяснять их ассимиляцией. Смерть мудрого Анахарсиса, убитого по приказу своего брата за участие в греческих обрядах, и смерть царя Скилы от своих же воинов, после того как его увидели выходящим из святилища Вакха, в таинства которого он был посвящён, — явно свидетельствуют о сопротивлении скифов эллинизации.

Первый среди скифских царей, Скила воздвиг дом в Ольвии и предпочитал вести городскую жизнь: возможно, именно здесь кроется основная причина его убийства. Традиция требовала, чтобы правители жили в деревнях, окружённые своими воинами и стадами. Именно поэтому скифское общество, даже частично эллинизированное, всё ещё оставалось полукочевым в римскую эпоху: росписи гробниц в Пантикапее хорошо это показывают. С другой стороны, легенда об Анахарсисе, царе, влюблённом в мудрость и истину, отражает высокую идею, что греки восприняли духовную жизнь скифов, даже несмотря на филэллинизм. Установлено, по крайней мере, что они культивировали музыку: у них найдены изображения музыкантов со струнными инструментами.

Контакты скифов с народами, духовная жизнь которых достигла очень высокого уровня, в частности с китайцами, несомненно, поддерживали эту тенденцию. Они демонстрируют, кроме того, экстраординарный вкус в красоте и декоре предметов — во всём, что касается украшений и вооружения: в их оружии или конской сбруе нет ни одной детали, которая не доводилась бы мастерами до изысканного совершенства. О функциональности этих предметов им как будто было неизвестно: использование золота, металла с очень плохим сопротивлением, доказывает это.

Фундаментальное отличие греческой и скифской религии заключается прежде всего в факте, что скифский культ не связан с основанием города и никогда не приводил к сооружению храмов. Места, предназначенные для собраний, не носили сакрального характера. Не найдено ни одной статуи бога, лишь бог войны, идентифицированный греками как Арес, был символически изображён на мече. Необходимо, однако, обратить внимание, что в скифском искусстве фигурирует Великая Богиня, почти всегда ассоциируясь с коронованием правителя.

Глубоко натуралистическая религия скифов оставалась очень примитивной. Они верили в колдовство и магические практики. Хотя у них и не существовало собственно жреческой организации, служители культа относились к определённой касте. Они были скорее всего евнухами: это наказание было наложено на скифов Великой Богиней за разграбление её храма Аскалон в Палестине, но эта легенда, очевидно, была создана греками; в реальности некоторые аспекты скифской религии тесно связаны с другими верованиями Малой Азии.

Во всяком случае, это касается религии природных стихий: богиня огня Табити, или Великая Богиня, — свидетельница клятв, представительница царской власти и законности, покровительница стад — не была Богиней-Матерью. Таким образом, она не отражает матриархальную структуру общества.

Ей, вероятно, поклонялись в Южной России до прихода скифов; и её статуэтки, которые представлены в различных местностях бронзового века, во многом походят на фигурки из Элама и Вавилона, относящиеся к более древней эпохе. Зачастую это культ астральный, хотя у царских скифов божество, идентифицированное греками с Посейдоном, — Фамумасад — особенно почиталось. Ему приносились человеческие жертвы, так же как богу войны, обозначенному именем Арес.

Этот обряд, как показывает греческая легенда об Артемиде Таврической и Ифигении, распространённая в Северном Понте, делал умершего героем, подтверждая крепкую веру в бессмертие души. Изобилие приношений, представленных внутри захоронений, подчёркивает эти представления, которые связывают скифский мир с многочисленной серией сходных феноменов доисторической Античности. Чтобы отметить вхождение в общество, молодые воины должны были принести торжественную клятву верности, испив из черепа врага, как из кубка; этот обычай, несомненно имевший религиозный смысл, близок к обряду обезглавливания у кельтов.

Кроме того, в первобытных ритуалах, страшная реальность которых, изображённая ещё Геродотом, подтверждена раскопками, ни во что не ставилась человеческая жизнь, шла ли речь о рабах, солдатах или женщинах. Традиция древнего матриархата противоречит приниженному положению женщин, хотя они имели право носить роскошные украшения.

Скифское общество является исключительно обществом мужчин, тем более что они были полигамны: цари имели «гарем» и, согласно рассказу Геродота, подтверждённому другими историческими источниками и данными раскопок, по крайней мере некоторые супруги правителя предавались смерти и погребались с супругом, так же как рабы и животные.

Вероятно, в этом ритуале присутствует сарматское влияние, а на завершающем этапе — эллинистическое; кроме того, в эту эпоху скипетр Боспорского царства несколько раз передавали в руки цариц. Возможно, женщины, которые приносились в жертву на погребальных церемониях, были лишь жёнами второго ранга. В Пазирике некоторые захоронения, вероятно, принадлежат официальным супругам умершего царя.

У скифов не было настоящей армии, но военные в различных племенах имели своих предводителей: иерархия племён обусловливалась иерархией командиров. В погребальном имуществе и фигурных изображениях скифы предстают прежде всего как лучники на лошадях: кавалерия позволяла им одерживать верх, когда мобильные конные подразделения мерились силами с войсками пехотинцев. Но в эллинистическую эпоху неизменная структура оказалась в невыгодном положении, столкнувшись с военной организацией, разделённой на различные специализированные части.

Именно это объясняет упадок скифского господства и его сохранение только в Боспорском царстве, устроенном на эллинистический лад. Соединения пехоты не использовались скифскими племенами: их армия, исключительно конная, типична для народа кочевников-скотоводов. Естественно, оружие, используемое в пешем бою, у них отсутствовало. Их военное снаряжение редко предполагало металлические кирасы и шлемы, введённые, вероятно, в греческой среде или на Ближнем Востоке, тогда как использование короткого меча, называемого акинак, копий и особенно луков и стрел было общим.

Некоторые погребения содержат до четырёхсот наконечников стрел. Скифская металлургия, таким образом, не специализировалась, как металлургия кельтов, на производстве крупного наступательного оружия — длинных мечей и копий для пехоты; зато скифские ремесленники производили во множестве колчаны, которые позволяли перевозить во время походов лук и стрелы, — гориты.

Мужское одеяние соответствовало образу жизни кочевников-всадников. Оно сохранялось даже при контакте с греками: их развевающиеся драпированные одеяния не заменяли скифскую браку — обтягивающую тунику с длинными рукавами и капюшоны. Эта манера одеваться, которая напоминает стиль кельтов и германцев, была преподнесена им «классическими» народами; однако это больше чем деталь материальной культуры, — свидетельство образа жизни.